Певческая культура народов Карелии

Теперь мы уже можем утверждать со всей определённостью, что эти напевы принадлежат именно культуре Заонежья. За пределами Шуньгского полуострова они известны лишь на узкой прибрежной полосе Прионежья, где записаны в более простых мелодических версиях и являются одними из наиболее характерных явлений его полиэтнической певческой культуры. Во время работы над рукописью можно было только догадываться, что в заонежской традиции действуют особые закономерности сложения музыкально-поэтических песенных текстов. Каковы эти закономерности, могло объяснить только специальное научное исследование. Основания для доказательных ответов на эти вопросы появились значительно позднее. И в работе не над заонежскими песнями, а над публикациями материалов, записанных много западнее, на землях, где еще и сейчас чересполосно с русским живет — в основном русскоязычное — население небольшой прибалтийско-финской народности — вепсы. Об этом несколько подробнее. Всем фольклористам, работающим на Русском Севере, Е.В. настойчиво внушал: ищите финно-угорскую подпочву! Необходимость подобной работы стала определяться еще в конце XIX века, в частности, в наблюдениях Ф.М. Истомина, который, собирая фольклор Архангельской губернии, указывал на его отличительные особенности почти в каждом селе, что он прямо связывал с близостью к ним поселений инородцев (теперь ясно, что он имел в виду финно-угров, скорее всего — карел). У Евгения Владимировича, прекрасно знавшего материалы по истории заселения Российского Севера, была излюбленная метафора, которая неоднократно звучала в его размышлениях вслух о северной народной культуре. Он видел ее подобие в пейзажах Приладожья, где русские традиции представлялись ему в виде великолепных сосен, выросших на едва заметном глазу слое земли, покрывающем базальтовые «скалы финно-угорской культуры». На проблему вепсского музыкального фольклора Е.В. вышел уже в конце 1940-х годов. С тех пор его буквально преследовала загадка песни «Росынька», слышанный им в исполнении женского ансамбля из северно-вепсского села Шелтозеро и опубликованный в сборнике «Песни народов Карело-Финской ССР». Следующий раздел данного очерка можно было бы озаглавить так: «Записи народных песен вепсов, редактором которых Е.В. не был». Но это было бы столь же верно, как и неверно. Действительно, после Л.М. Кершнер никто из ленинградских этномузыковедов не обращался к Е.В. как к редактору. Однако из года в год, работая под руководством Е.В. сперва над рукописью сборника «Песни Карельского края», затем — над книгой «Русская свадьба Карельского Поморья», и, наконец, над «Песнями Заонежья», можно было постоянно видеть на рабочем столе Е.В. сборник Ф.А. Рубцова «Народные песни Ленинградской области». Упоминал он и сборник «Сто русских народных песен», в который включено около 10 песен, записанных от вепсов Ленинградской области (Сто песен). Выпускнице Петрозаводской консерватории И.Б. Семаковой он рекомендовал последовательно заняться собиранием песен в местах проживания вепсов на границе Карелии и Ленинградской области и был очень заинтересован её дипломной работой о вепсских причитаниях. Многое указывало на то, что в сознании ученого шла постоянная внутренняя работа над осмыслением богатого, но фрагментарного и противоречивого материала, который предоставляли ему записи и публикации песенного фольклора вепсов. Все, работавшие в непосредственном контакте с Е.В., знают, какое огромное значение придавал он точным формулировкам найденных им мыслей. Как долго они оттачивались, чаще — в беседах с единомышленниками, реже — в статьях и публичных высказываниях — на конференциях, заседаниях Фольклорной Комиссии… Постоянной формой жизни его мысли был диалог — со слушателем, пусть и молчаливым, с собеседником, с книгой, со звучащей магнитофонной лентой. Всякий, кто попадал в наэлектризованную атмосферу, которая заполняла рабочий кабинет Гиппиуса, помнит, что все проблемы фольклористической жизни переживались здесь остро, эмоционально, как события личной судьбы. Так — в диалоге — родилась одна из последних блестящих статей Е.В. — «Общетеоретический взгляд на проблему каталогизации народных мелодий», которую Е.В. надиктовал И.В. Мациевскому, слушателю отнюдь не молчаливому. Достойно вступить в диалог с учителем было непросто. Кстати сказать, право называть себя его учеником Е.В. давал не многим. На моей памяти, он называл так только З.Я. Можейко и Н.И. Бояркина. К такому диалогу нужно было готовиться самым основательным образом, хотя своими глубокими и острыми, часто ироничными репликами Е.В. порой как бы провоцировал собеседника на участие в «летучей», по ходу дела, дискуссии. Так, не однажды вспоминал он Ф.А. Рубцова, шутя приговариивая: «Хитрый этот Феодосий Антонович! Не стал писать вступительную статью к своему сборнику, а все самое интересное упрятал в примечания!». За этими замечаниями таилась внутренняя готовность к диалогу. Но лишь проработав досконально сборник «Народные песни Ленинградской области», я позволила себе заметить: «А ведь Феодосий Антонович ещё хитрее!». Это вызвало мгновенную реакцию: Е.В. молча повернулся к собеседнице в ожидании немедленных разъяснений столь дерзкого замечания. Правда, на этот раз разъяснения были не нужны. Мудрый Феодосий Антонович ничего не скрывал. На титульном листе сборника он просто не указал, вопреки традиции, песни какого народа он публикует. В конце 50-х еще трудно было бороться против традиций собирательской работы исходить из современного административного членения территорий Северо-Запада. Можно было лишь авторитетно констатировать несоответствие подобной книжной традиции содержанию традиционной культуры. Ф.А. Рубцов пишет в краткой статье «От составителя»: «… единого стиля в песнях Ленинградской области нет. В зависимости от местоположения того или иного района стиль песен примыкает либо к Вологодской, либо к Новгородской, либо к Псковской песенным культурам» (Рубцов, 1958, 7). Что же касается «упрятанного» им в примечания, то содержание последних действительно великолепно по тонкости и глубине, присущей музыкальному чутью и эрудиции опытного собирателя и ученого, знатока фольклорных публикаций и историка, каким является каждый истинный фольклорист. И ему ли было не знать, что в Винницком, Капшинском, Тихвинском и других районах, где велась запись публикуемых им коллекций полевых записей, и тогда, как и сейчас, живут вепсы. В то время — 1950 гг. — поднимать проблему вепсов и их традиционного искусства было рано. Но готовить базу источников для освещения этой проблемы в будущем было необходимо. И эту миссию осуществил в 1950 г. сборник В.А. Кравчинской и П.Г. Ширяева «Русские народные песни Ленинградской области». Её продолжил сборник Рубцова, изданный в 1958 г. Из 110 его песен 70 записаны в районах Лодейнопольском, Лужском, Тихвинском, Капшинском, Винницком. Студенческие экспедиции Ленинградской консерватории работали в 1960-е гг. в Лодейнопольском, Подпорожском и в Оятском районах, — в местах проживания вепсов. Великолепные распевы русских лирических песен, в том числе «Росынька», «Распревольненькое, распрекрасное девушкам житьё», «Нам не для чего в люди торопиться» в разных местных версиях поражали свой красотой и мастерством. Но ничего не поясняли в сути феномена местной мелодии, подтверждая лишь реальность его существования. Да, мысль о «вепсском присутствии» в русской певческой культуре Северо-Запада уже в течение многих лет была знакома всем, кто был причастен к изучению фольклора этих земель. Мысль о роли в нем финно-угорской подпочвы стучала, как «пепел Клааса», в сердце Е.В. Достаточно было искры, чтобы она прорывалась вовне, но затем снова уходила в скрытые от глаза глубины его не дремлющего пытливого ума. далее

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176

-Муезерская Центральная районная детская библиотека

Сортавальская Центральная детская библиотека

-Питкярантская Центральная детская библиотека (ЦРДБ)

Медвежьегорская Центральная

районная детская библиотека

Певческая культура народов Карелии